Дьебедо Франсис Кере: «Я работаю в согласии с природой, а не наперекор ей»

Беседу провела Летиция Каси

ЮНЕСКО

Вы родились в деревне Гандо в центрально-восточной части Буркина-Фасо. Как вы стали архитектором?

Еще в начальной школе мне хотелось улучшить учебные классы в Буркина-Фасо. Мне приходилось учиться в кабинетах, где было жарко, тесно и темно. Именно желание обеспечить более комфортные условия обучения для будущих поколений побудило меня стать архитектором.

Я отучился в Берлинском техническом университете и стал применять полученные там знания с учетом условий той местности, в которой хотел работать. Преподаватели поощряли меня в стремлении совершенствовать традиционные методы строительства и использовать местные материалы. Благодаря им я понял, что речь идет не только о моих личных интересах и предпочтениях, но и о возможности внести значительный вклад в развитие архитектуры в целом.

Одним из ваших первых проектов была школа в Гандо, и для ее строительства вы выбрали не цемент или шлакоблоки, а глину. Почему?

Я считаю себя прагматиком в этом отношении — я работаю с доступными материалами, которые целесообразно использовать там, где я строю. Это может быть и бетон, если такой выбор обоснован. Я убежден, что следует прежде всего использовать те материалы, для работы с которыми есть квалифицированная рабочая сила, чтобы техническое обслуживание сооружений могло осуществляться местными специалистами с минимальными усилиями. Я опробовал этот принцип на практике в местах, которые обычно остаются без внимания современных архитекторов, что позволяет мне сегодня применять его в других контекстах.

В этом и последующих проектах вы привлекли к участию население. Для чего?

Я уделил немало времени беседам с жителями Гандо и стремился сделать так, чтобы они чувствовали свою причастность к проекту. Мой подход к строительству был совершенно новым. Я предложил строить из хорошо знакомого им, но не высоко ценящегося материала, пояснив, что строительству меня научили в университете, в то время как в Гандо такого рода знания, как правило, передаются из поколения в поколение.

Чтобы убедить жителей, я поделился с ними своими идеями и продемонстрировал, что они работают. Это позволило мне сделать много важных выводов. Первый касается выбора материала. Если ресурсов мало, не нужно впадать в отчаяние и говорить, что мы не сможем этого сделать или что придется брать материалы извне. Мне нравится думать, что нехватка ресурсов является движущей силой инноваций.

Другой вывод заключается в том, что нужно уделять время взаимодействию с местным населением. Доверие строится не только на рациональных доводах, оно основывается на вовлеченности и участии. Такой подход также позволяет находить решения, о которых вы бы и не подумали, если бы рассматривали проблему со стороны и без привлечения заинтересованных лиц.

Как вам удается вдохнуть жизнь в архитектурное сооружение?

По возможности я работаю в согласии с природой, а не наперекор ей, что уже наполняет место особой атмосферой. В частности, мы используем природные материалы и стремимся делать жилые помещения многофункциональными, создавая пространства, в которых люди чувствовали бы себя комфортно и с удовольствием проводили там время.

Как архитектура связана с социальным равенством?

Люди и мир, в котором мы живем, являются отправной и конечной точкой моей работы. Если сооружение никому не нужно, зачем его строить? И если никто не пользуется тем, что я построил, какой смысл в моей работе? Архитектурный проект в полной мере реализован лишь тогда, когда созданное пространство используют, в противном случае оно не выполняет свою функцию. Это не значит, что архитекторы не должны принимать неординарные решения и расширять границы возможного, экспериментировать с новыми идеями и дизайнами. Но для обеспечения долгой жизни здания необходимо, чтобы люди хотели в нем находиться. По крайней мере, именно к этому я стремлюсь в своей работе.

Вы отстаиваете идею создания «целостных и мирных городов». Что вы под этим подразумеваете?

Я имею в виду города, которые действительно принадлежат живущим в них людям и служат их интересам. Чем комфортнее будут города, чем больше в них будет мест для отдыха и встреч, тем более мирными будут их жители. Это очень сложная задача, но мы должны ее решать, нравится нам это или нет.

Ваши сооружения отличаются энергоэффективностью и построены с использованием местных термостойких материалов. Почему, учитывая глобальное потепление, такая практика не получила более широкого распространения?

Для меня это неотъемлемый аспект строительства в наши дни, поэтому он естественным образом занимает центральное место в моих проектах. Важно подходить к этому комплексно и не ограничиваться следованием последним тенденциям или решением этого вопроса только на словах, без принятия во внимание всей его сложности.

Вы являетесь первым африканцем, ставшим лауреатом Притцкеровской премии — высшей награды за достижения в области архитектуры. Как вы к этому отнеслись?

Я был крайне удивлен, и хотя с момента объявления лауреатов прошло уже несколько месяцев, мне до сих пор не верится. Благодаря этой премии обо мне узнало гораздо больше людей, и для меня это значит как новые возможности, так и большую ответственность.

Каким вы видите будущее экологической архитектуры?

Я не могу ответить на этот вопрос единолично. Для того чтобы архитектура стала экологически устойчивой, необходимо, чтобы во всем мире специалисты учитывали в своей работе последствия для планеты и ограниченность ресурсов. Однако, на мой взгляд, нынешнее поколение понимает, что привлекательный дизайн и продуманность с экологической точки зрения в архитектуре не являются взаимоисключающими, а, наоборот, могут друг друга дополнять. Это может привести к неожиданным положительным результатам.

Вы проектировали сооружения в своей родной стране, а также в Кении, Мали, США, Европе, Китае и не только. Каковы ваши дальнейшие планы?

Совсем недавно мы открыли общественную игровую площадку в районе Камвукья в городе Кампала, Уганда, и в этом проекте присутствуют все характерные особенности моей работы. Мы также продолжаем строительство здания парламента Бенина, и еще много работы остается в связи с развитием образовательной инфраструктуры в Буркина-Фасо.

У нас также есть проекты в Германии, Португалии и Того, и мы искренне благодарны за возможность продолжать свои наработки и внедрять наш подход в новых местах.