Образ врага как важный элемент теорий заговора

Появление многочисленных теорий заговора нельзя объяснить одной лишь кризисной обстановкой. Нидерландский психолог Ян-Виллем ван Пройен считает, что другое обязательное условие их процветания — наличие социальной группы, которой приписываются злые умыслы.

Ян-Виллем ван Пройен

Доцент факультета экспериментальной и прикладной психологии Амстердамского свободного университета, старший научный сотрудник Нидерландского института криминологии и борьбы с преступностью

Когда 6 января 2021 года разъяренная толпа сторонников Дональда Трампа — на тот момент действующего президента Соединенных Штатов Америки — захватила Капитолий, ею двигало убеждение в том, что результаты президентских выборов были сфальсифицированы.

В Нидерландах ужесточение мер по борьбе с пандемией COVID-19 в январе 2021 года — в частности, введение комендантского часа — вызвало мощную волну протестов, сопровождавшихся беспорядками и актами вандализма по всей стране. Многие из протестующих при этом верили в теории заговора, полагая, что правительство умышленно преувеличивает опасность коронавируса, чтобы усилить контроль над населением, или же обязует прививаться вакцинами, в состав которых якобы входит особое вещество, позволяющее подчинить себе сознание людей.

Какую роль играют конспирологические идеи в поляризации и радикализации общества? Было установлено, что кризисная обстановка усиливает склонность верить в теории заговора у граждан, в обычных условиях ведущих себя адекватно и не демонстрирующих каких-либо отклонений от нормы. Когда мы испытываем сильное беспокойство — в условиях неопределенности, потери контроля над ситуацией, при сильной тревоге — у нас возникает естественная потребность объяснить себе происходящее, увидеть хоть какую-то логику в физических и социальных явлениях. Такая наша реакция во многом обусловила выживание человека как вида: стремление понять природу и причину возникновения угроз увеличивало нашу способность предвидеть опасность — и, соответственно, избегать ее.

Легко определяемый враг

Однако если эта особенность нашей психики и является важной составляющей конспирологического мышления, ее одной для объяснения этого феномена недостаточно. Ситуации потрясения не ведут к появлению теорий заговора автоматически. После террористической атаки, произошедшей 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, большое число американцев стало верить, что у террористов были пособники в правительстве США. При этом многие другие их сограждане полностью поддерживали президента Буша, доверие к которому достигло рекордной в истории США отметки. 

И хотя число тех, кто верит в теории заговора, связанные с пандемией COVID-19, вызывает беспокойство — к примеру, в мае 2020 года 26 % канадцев и 39 % австралийцев искренне полагали, что коронавирус был искусственно создан в качестве биологического оружия, — еще большее число людей считают эти заявления абсурдными.

Для того чтобы новая конспирологическая идея нашла отклик у населения, необходим по крайней мере еще один фактор, а именно наличие внешнего «врага» — социальной группы, которая воспринимается как подозрительная и глубоко презирается. Эта группа становится удобным козлом отпущения, с помощью которого можно объяснить любую кризисную ситуацию, будь то пандемия, террористический акт или проигранные выборы. В картине мира конспирологов такая ситуация — результат преступного сговора злоумышленников, она возникла, потому что «они» намеренно ее создали. Мысль о существовании такого врага в некоторой мере является утешительной, ведь если подготовиться к случайному событию и защититься от неудачи (или невидимой опасности, такой как вирус) крайне сложно, то сделать это в отношении легко определяемой враждебной группы уже реально.

На это можно возразить, что зачастую граждане верят в теории заговора, которые касаются правительства их страны или национальных лидеров — другими словами, представителей их собственной группы. Однако критерии, согласно которым люди относят друг друга к той или иной социальной группе, весьма субъективны и могут располагаться на нескольких уровнях. В пределах своей страны граждане склонны выделять различные подгруппы — лиц одной этнической принадлежности, болельщиков одной и той же футбольной команды, жителей одного города и т. д. — к которым они могут себя и не причислять. Правительство страны также можно выделить в отдельную подгруппу, с которой граждане вовсе не обязательно будут себя ассоциировать.

Простое объяснение

Сочетание этих двух факторов — социального потрясения и внешнего «врага» — объясняет появление конспирологических теорий и их влияние на поляризацию общества на протяжении всей истории человечества. Так, во время эпидемии испанки в 1918 году в Великобритании и Соединенных Штатах была распространена идея, что вирус этого гриппа был создан специально в целях уничтожения людей. В частности, приверженцы этой идеи верили, что это «биологическое оружие» было разработано немцами — их главным врагом в Первой мировой войне. 

Точно так же антисемитизм сопровождался теориями, связанными с еврейским заговором. К примеру, в фашистской Германии широкое распространение получила идея, согласно которой поражение немцев в Первой мировой войне — дело рук еврейского народа. Кроме того, Гитлер верил, что евреи тайно пытались установить господство над миром, и обвинял их в капитализме и коммунизме одновременно. 

Особенно конспирологические теории процветают там, где общественные или иные потрясения и «враг» имеются одновременно, ведь наличие подходящего виновника позволяет найти простое объяснение для такого сложного явления, как кризис. Бывает, что козлом отпущения назначается тот, кто может способствовать урегулированию кризиса. К примеру, в целом ряде теорий о пандемии COVID-19 фармацевтические компании обвиняются в сокрытии информации об истинном составе или побочных эффектах вакцин от коронавируса.

Угроза демократии

В некоторых случаях люди могут подозреваться в причастии к заговору и в отсутствие кризиса. Такое достижение человечества, как посадка «Аполлона» на Луну, свидетельствующая о мужестве людей и высоком уровне науки и техники, стало важным историческим событием, которому многие попытались найти другое объяснение. Вокруг этого события родилось множество теорий, подпитывающихся глубоким недоверием части людей к американскому правительству или НАСА. Даже сегодня немало тех, кто считает, что запись первой высадки людей на Луну на самом деле была сделана в телестудии. Согласно проведенному в 2019 году опросу, в фальсификацию материалов о высадке на Луну верит 11 % американцев (Statista, 2019).

Все эти примеры позволяют увидеть взаимосвязь между конспирологическими теориями, поляризацией общества и его радикализацией. При расколе общества представители противоположных лагерей не только еще больше укрепляются в своем мнении по самым острым проблемам — таким как пандемия, иммиграция, изменение климата — но и четче очерчивают круг лиц, чья точка зрения отличается от их собственной.

Теории заговора представляют определенные группы лиц в черном цвете, приписывая им злостные намерения, преступные и разрушительные действия. Они превращают их во «врагов», тем самым оправдывая применение к ним радикальных мер.

Так, в приведенном выше примере выступающие против карантина в Нидерландах люди, возможно, думали, что их врагом является правительство, которое, следуя злому умыслу, пытается ограничить свободу граждан. В их картине мира цель оправдывает средства, а насилие зачастую видится единственным способом противостояния могущественному противнику.

Возможно, что теории заговора позволили манифестантам на короткое время почувствовать свою значимость, свою принадлежность к избранной группе лиц, раскусившей коварный план правительства и готовой бороться с ним. 

Эти события подчеркивают опасность конспирологического мышления как для общества, так и для самих конспирологов. Усиливая поляризацию общества, теории заговора могут способствовать его радикализации и подрывать демократические институты, созданные как раз для того, чтобы помогать гражданам и защищать их.

Читайте также:

Пандемия — благодатная почва для дезинформации, «Курьер ЮНЕСКО», июль-сентябрь 2020 г.

Осторожно! Апокалиптический дискурс, «Курьер ЮНЕСКО», апрель-июнь 2018 г.

***

Подпишитесь на «Курьер ЮНЕСКО» и узнавайте о новых выпусках первыми. Подписка на электронную версию 100% бесплатна.    

«Курьер ЮНЕСКО» в социальных сетях: Twitter, Facebook, Instagram

By Jan-Willem van Prooijen

When an outraged crowd of supporters of Donald Trump – who was then president of the United States – stormed the Capitol building in Washington DC on 6 January 2021, they were motivated by the conspiracy belief that the country’s presidential elections had been stolen from them.

In the Netherlands, restrictive measures – particularly the implementation of a curfew – to fight the Covid-19 pandemic elicited violent protests in January 2021, that included riots and the destruction of property across the country. Many of these protesters endorse conspiracy beliefs assuming that the government has nefarious motives, such as exaggerating the dangers of the coronavirus to suppress the people, or imposing forced vaccinations with mysterious substances that facilitate mind control.

What role do conspiracy theories play in polarization and radicalization? One often-cited research finding is that societal crisis situations trigger increased conspiracy thinking among otherwise well-functioning citizens, who show no sign of pathology. When people experience distressed feelings – such as uncertainty about the future, a lack of control, or anxiety – their natural response is to increase their mental efforts to make sense of, and hence understand, their physical and social environment. This response has had survival value in our evolutionary history, as a motivation to understand the nature and origins of threatening stimuli increases people’s capacity to effectively anticipate such threats.

But while this process is part of the puzzle, it is also insufficient to fully explain conspiracy thinking. Societal crisis situations do not indiscriminately lead to conspiracy thinking. When the 9/11 terrorist strikes happened in New York in September 2001, certainly many citizens believed in conspiracy theories that the event was an inside job of the US government. Many other citizens stood firmly behind President Bush, however – who, at the time, had the highest approval ratings ever recorded for a US President.

And while the surprisingly large number of citizens who believe in Covid-19 conspiracy theories is reason for concern – for example, in May 2020, twenty-six per cent of Canadian citizens and thirty-nine per cent of Australian citizens believed that the coronavirus was a bioweapon engineered in a lab – an even larger number of citizens do not believe these conspiracy theories.

At least one additional factor which is necessary for increased conspiracy thinking to take hold is the existence of an antagonistic outgroup – a societal group that a perceiver deeply distrusts and despises. Such a group provides a convenient scapegoat that enables an easy and straightforward way to make sense of a societal crisis situation such as a pandemic, a terrorist strike, or a lost election. The whole situation was deliberately caused by “them”; a malevolent and criminal plot of this evil group. In a way, the existence of such a scapegoat can even be comforting. It is difficult to prepare and defend oneself against bad luck (or an invisible enemy such as a virus), but one can prepare and defend oneself against a clearly identifiable hostile group.

One might object that citizens often endorse conspiracy theories about their own government – the leaders of their own nation, and hence part of their own group. How people categorize others into social groups is subjective, however, and possible at various levels of analysis. Within their own country, citizens are likely to perceive different subgroups – based on ethnicity, soccer team affiliation, city of residence, and so on – and they do not identify with all of them. One’s own government arguably is one of these subgroups, and citizens do not necessarily feel represented by it.

The combination of societal crisis situations and antagonistic outgroups helps explain conspiracy theories, and their relationship with polarization, throughout history. During the 1918 Spanish flu pandemic, a common conspiracy theory in the United Kingdom and the US was that the flu virus was a bioweapon, deliberately designed to kill people. Citizens specifically believed that this “bioweapon” was engineered by the Germans – their enemy group in the First World War.

Also, anti-Semitism has been widespread throughout the centuries, and accordingly, so were Jewish conspiracy theories. One common conspiracy theory in Nazi Germany was that Jewish people had caused the German defeat in the First World War. Moreover, Hitler believed in a Jewish conspiracy for world domination, and blamed Jewish people for both capitalism and communism. 

Conspiracy theories are particularly likely when crisis situations and antagonistic outgroups co-occur. Explaining a complex crisis situation becomes easier when there is someone to blame. People start pointing fingers at different groups – sometimes suspecting the very groups that are sorely needed to resolve a crisis. For instance, many Covid-19 conspiracy theories accuse pharmaceutical companies of not being transparent about the true ingredients, or side effects, of the coronavirus vaccines.

But interestingly, also without crisis situations, people sometimes accuse other groups of conspiring. The Apollo moon landings, for instance, were not a crisis situation. They were a testimony to human accomplishment, courage, and scientific progress. Yet, this was an impactful and salient societal event that many people sought to make sense of. The moon landings therefore stimulated many conspiracy theories among people who had a deep-rooted distrust in the US government or NASA. Even up to this day, a sizeable number of people believe that they were staged in a TV studio. In a 2019 survey, eleven per cent of US citizens believed that the moon landings were faked.

These varied examples illuminate the relationships between conspiracy theories, polarization, and radicalization. When people polarize, they not only become more strongly entrenched in their own beliefs about pressing societal issues – such as the Covid-19 pandemic, immigration, climate change, and so on – they also see sharper distinctions with groups of people who hold different beliefs about these issues.

Conspiracy theories provide a narrative that demonize these other groups by ascribing evil intentions, criminal action, and destruction to them. Hence they turn other groups into “enemies”, making radical action against them seem legitimate.

For instance, many of the Dutch anti-lockdown rioters likely believed that they were standing up against a bad-intentioned government that tried to curtail citizens’ freedom. In their minds, the ends justified the means, and violence was the only remaining option to resist their powerful enemy.

Indeed, in the short run their conspiracy theories may have made the rioters feel special and important. As a select group of citizens who believed they truly understood the dangerous deception of their government, they were willing to fight against it.

These events underscore the perils of conspiracy thinking, for both society and the perceivers themselves. By fuelling polarization, conspiracy theories can stimulate radical action, and undermine the democratic institutions that were designed to help and protect these citizens.